Алексей Шведов
"МАСКА" СТАНИСЛАВА ЛЕМА КАК ПРИМЕР СТИЛИСТИЧЕСКОЙ КОНВЕРТАЦИИ
Как ни странно, никаких статей о "Маске" или даже упоминаний о таковых в интернете обнаружить не удалось, хотя достаточно развёрнутых рецензий написано немало. Формально, повесть и правда весьма непростая для анализа. С одной, чисто сюжетной стороны, когда всё нужно воспринимать буквально, – перед нами какой-то алхимический технохоррор с "видом из глаз дрона-убийцы" (А. Сушко, 2019)[1], где богомолоподобный разумный робот с синдромом Раскольникова по заданию некоего короля преследует некоего учёного, чтобы убить его (по слухам, тот научился оживлять мертвецов и готовит мятеж с их помощью). С другой стороны "Маску" можно рассматривать и как полноценный реализм: от первого лица подаётся "горячечный бред", "мозговая горячка", из которой рассказчица лишь изредка выныривала ("самая простая и успокаивающая мысль подсказывала, что я не совсем здорова, что я возвращаюсь из болезни, как из экзотического, полного приключений путешествия"). Ещё вариант реализма: перед нами, допустим, ультракрасивое описание предсмертной агонии девушки, умирающей от попытки самостоятельного аборта в качестве мести возлюбленному (сперва она вспоминает, как познакомилась с ним; затем – как он, с цветами в руках, застал её во время искусственного прерывания беременности и в панике бежал, увидев недоразвившийся плод своей страсти; далее – её галлюцинации). С третьей – такое же рафинированное экспериментальное издевательство над жанровым читателем, как и лемовский псевдодетектив "Расследование". С четвёртой, с пятой… и так далее. В общем, "Маску" можно трактовать как угодно, и все варианты будут неправильными – при полном отсутствии правильного.